Дачные расследования [антология] - Галина Владимировна Романова

— Хотелось бы, — кивнула Кассандра. — К печенюшкам.

— Сделаем. Он у меня на травах.

— Котик, — кивнула она.

На диване растянулся огромный серый котище. Он спал. Правда, один глаз приоткрылся, когда вошли гости, но ничего интересного он в них не рассмотрел и вновь ушел в дрему.

— Агни, — представил его хозяин. — Мой старый друг.

Пока хозяин готовил чай, Крымов, усевшись в кресло, наблюдал за котом и размышлял, как ему построить диалог с этим необычным художником. Такого с ходу в оборот не возьмешь и лапши на уши не повесишь. Тут нужен особый подход. В это время Кассандра обходила дом и смотрела картины.

— Вот это да! — у одной из них, в широком коридоре, воскликнула она.

Подобно тому, как у Николая Рериха среди его ярких русских или гималайских пейзажей вдруг возникало полотно с необычным персонажем, возможно, мифологическим, будто шагнувшим в реальный мир из ирреального, так и на картине Холмогорова журналистка разглядела нечто ее взволновавшее.

— Это же он, тот старичок! Глядач!

За ее спиной почти одновременно оказались оба — и Крымов, и Холмогоров. Причем старик успел за молодым гостем. Девушка восторженно смотрела на полотно — на картине был изображен у расселины в скале древний старичок в серой робе с капюшоном, он хитро и мудро улыбался.

— Откуда вы знаете, кто это и как его зовут? — подозрительно и с интересом спросил Холмогоров.

Кассандра обернулась.

— Виделись однажды, года два назад, когда я в пещерах потерялась. Он меня из того горного лабиринта и спас, этот старичок. Или похожий на него. Только мне никто не верил, а вот вы точно поверите.

— Поверю, — кивнул Холмогоров. — Их немало на самом деле, — заметил он. — Как и вот этих. — Он сделал пять размеренных шагов вдоль стены, куда гостья пока еще не успела дойти, и указал пальцем на полотно: — Ну-ка, а как их зовут, знаете?

Кассандра мигом оказалась у другой картины.

— Знаю, — зачарованно кивнула она. — Их зовут злобари.

В пещере, во время дождя и молний снаружи, можно было различить три черные тени — у каждой тихо горели кровавым раскосые глаза.

— И как вы узнали?

— От глядача, конечно. Он их так назвал.

Остановив взгляд на лице Кассандры и ее огненных волосах, Холмогоров покачал головой:

— Да вы очень знающая девушка, как я погляжу.

— Благодарю — стараюсь.

— Я серьезно — не каждому удается заглянуть в ту щелку. Вам позволили. А вот эту картину вы пока еще не видели, как я понимаю. А то бы я услышал реплику, и еще какую. — Прихрамывая, он прошел по сумрачному коридору и оказался у другого полотна. — Я прав?

Кассандра и Крымов послушно устремились за ним. На полотне, в такую же разгулявшуюся над Волгой непогоду, среди черных туч и молний, бешеных пенных валов внизу, на высоком утесе стоял серой тенью человек в старинном наряде — кафтане с расклешенными фалдами, у пояса висела в ножнах шпага, а длинные седые волосы так и развевались по ветру. Старик словно бросал вызов стихии, самой природе.

— Круть, — восторженно прошептала Кассандра. — Барон Людвиг фон Шварц…

— Вы здесь из-за него, верно? — спросил Холмогоров. — Из-за призрака барона? А я для вас — ключик к этой тайне? Сознавайтесь, гости дорогие!

Последняя фраза прозвучала почти как ультиматум. Они молчали.

— Только это не призрак барона, — кивнув на картину, пояснил Холмогоров. — Это сам барон на Царском утесе взывает к силам зла и просит помощи. С призраками таких метаморфоз не происходит.

И впрямь барон был живой. Его одежду взбаламутил ветер, волосы спутали и трепали штормовые порывы. Да и глаза под седыми бровями смотрели очень живо на взбешенную бурей реку.

— Вот призрак барона, — указал Холмогоров на другую картину, спрятавшуюся в нише.

На этом полотне стоял тот же персонаж, только от него исходило бледное изумрудное свечение, будто его одежды и сам он оказались пропитаны фосфором. Глаза были мертвыми и белыми, как у залежавшегося в воде утопленника. У его сапог стоял такой же бледно-зеленый фонарь. Но этому существу было нужно иное — не кабала с горами злата, дворцами и наложницами, а свобода. Но какую свободу могла получить тень? И от кого?

— Вы же сами видели его, не так ли? — спросила Кассандра. — Вот таким зыбким — с фонарем у сапога? Иначе и быть не могло. Семен Александрович?

Холмогоров усмехнулся и с прищуром уставился на Крымова.

— Вы так подозрительно на меня смотрите, — заметил детектив.

— Она, возможно, и художник, но вы — навряд ли, — сказал старик. — Кто вы?

— Я ее учитель… портретист… я…

Крымов взглянул на Кассандру, умоляя о помощи, но девушка лишь поморщилась. Видимо, звучало неважно!

— Принесите ваш этюдник, — приказал старик.

— Зачем?

— Вы мой гость — выполняйте.

Крымов принес из прихожей этюдник:

— Извольте.

— Это вы извольте — раскройте его.

Детектив не сразу открыл загадочный ящик художника. Пришлось приложить смекалку. Холмогоров усмехнулся:

— Да им не пользовались уже полгода, а то и год. И половины красок нет, и палитру запустили. Мертвый этюдник. Не удивлюсь, если вы и бинокли с собой прихватили, чтобы получше рассмотреть вершину Царского утеса. Кто вы, спрашиваю еще раз? Будете врать — выгоню.

— Я детектив, — вздохнул гость. — Андрей Петрович Крымов. А наврали мы вам только из боязни, что прогоните. Про вас только и говорят: строгий, мол, страшный в гневе. Вот и все наши тайны.

— Он правду говорит, этот ваш липовый наставник? — спросил у девушки хозяин дома.

— Абсолютно. Можно, я тоже скажу правду? — жалобно попросила Кассандра.

— Говорите, — согласился хозяин дома.

— Я училась на художника, но работаю журналистом. Занимаюсь тайнами, в том числе Девьих гор, только мне никто не верит. Смеются надо мной, как и над вами смеялись. А самая интересная для меня тема — барон Людвиг фон Шварц и его домашний живописец — Наум Евграфович Щукин.

— Это уже куда ни шло, — вздохнул Холмогоров. — И что вам нужно от меня, лгуны-недотепы?

— Именно то, о чем мы сказали вначале, — пояснила Кассандра. — Истинная биография Щукина и его загадочные взаимоотношения с бароном фон Шварцем. История призрака, что появляется в весеннюю бурю над Волгой на Царском утесе.

— А еще история «Ночного Гостя», который был украден вчера ночью из музея, — добавил Крымов.

— «Ночного Гостя» украли?! — воскликнул старик.

— Да, — кивнула Кассандра. — Вам Семипалова не сказала?

— Побоялась! Знала, как я отношусь к этой картине. Говорил я им — хорошенько стерегите ее, она необыкновенная! — Его голос дрожал от негодования. — Так ввинтите в стену,